Подводный археолог Ольховский: на дне Керченской бухты — сотни тысяч раритетов Автор: Эксперт:
true true true В водах Мирового океана затонули сотни тысяч судов, но до изобретения акваланга их невозможно было увидеть и предметно исследовать. В 1960-х годах в науке родилось новое направление: подводная археология, оно активно развивается и в России. Какие российские акватории содержат наибольшее количество затонувших кораблей, почему их редко поднимают на поверхность, для чего водолазы рисуют под водой на планшетах и проектируются ли подводные роботы в нашей стране — в День археолога в России «Газете.Ru» рассказал заведующий центром подводного археологического наследия Института археологии РАН Сергей Ольховский.
— Скажите, пожалуйста, есть ли приблизительные оценки: сколько затонуло кораблей за всю историю человечества, сколько из них найдены и сколько еще возможно найти?
— Эксперты ЮНЕСКО полагают, что в водах Мирового океана затонули по меньшей мере сотни тысяч судов. Эти цифры вряд ли завышены: не будем забывать, что на протяжении всей истории человечества основной объем грузовых и пассажирских перевозок обеспечивал именно водный транспорт, то есть суда различного функционала и грузоподъемности. Именно по рекам и морям на протяжении тысячелетий проходили торговые пути, связывавшие цивилизации и культуры, расположенные в тысячах километров друг от друга. Несомненно, что множество судов и кораблей, участвовавших в торговле и военных действиях, затонули и ныне погребены на дне акваторий, а иногда – из-за изменения контуров речных русел и морских берегов – оказались и в пределах современной суши. Учитывая темпы накопления осадков на дне морей и в руслах рек, шансы обнаружить старинные суда без специальных приборов довольно невелики, но по мере развития технологий количество таких находок явно возрастет.
— Каков самый древний корабль (или груз с него), который удалось найти за всю историю существования подводной археологии?
— Старейшими ныне известными образцами древнего судостроения считаются кораблекрушения середины II тысячелетия до н.э., найденные в Средиземном море вблизи побережья Турции в 1980-х — 2000-х гг. Тысячи найденных на этих судах предметов доказывают, что уже в эпоху бронзы между островами Средиземноморья и весьма отдаленными регионами была налажена морская торговля.
— Какую находку за все время существования подводной археологии вы считаете самой интересной?
— Назвать самую интересную находку в истории мировой подводной археологии сложно, — их ассортимент очень велик и разнообразен.
Одной из главных находок я считаю так называемый Антикитерский корабль, найденный еще в 1900 году. И даже не потому, что он перевозил десятки уникальных бронзовых статуй, а потому, что именно он впервые показал, что шедевры древнего искусства, считавшиеся давно утраченными, вполне могут сохраняться под водой. Это открытие заметно повлияло на отношение научной и культурной общественности Европы к перспективам дальнейших подводных археологических исследований.
— Существует ли карта (или атлас) уже найденных затонувших кораблей по всему миру? В России? Ведется ли статистика морских катастроф?
— Еще в 1970-1980-х гг. некоторые прибрежные государства организовали систематический поиск и изучение судов и кораблей, затонувших в их территориальных водах. Особенно в этом преуспели Великобритания и Франция, акватории которых к настоящему времени подробно изучены, а найденные там объекты поставлены на учет и охраняются государством. Учитывая роль флота в истории этих стран, сохранились обширные архивные материалы, благодаря которым удается установить даже названия многих затонувших судов.
— Какие зоны (акватории) содержат наибольшее количество затопленных интересных объектов для подводной археологии в мире и в России?
— Самыми перспективными с точки зрения подводной археологии акваториями являются Средиземноморье с прилегающими морями, а в границах России – черноморская акватория вдоль побережья Краснодарского края, участки рек и озер, через которые проходили крупные торговые маршруты, а также акватория Финского залива.
Но стоит заметить, что в России до сих пор нет даже практики постановки на государственный учет отдельных подводных объектов археологического наследия, не говоря уже о целенаправленной программе по их выявлению, изучению и охране.
— Находят ли еще древнегреческие корабли? Находят ли драккары и кнорры викингов? Изучается ли еще «Титаник»?
— Средневековый драккар – пока весьма редкая находка, но по мере развития исследований в Северном море явно будет найдено немало кораблей викингов, затонувших при переходах из Скандинавии в Великобританию и обратно.
Что касается «Титаника», то на него эпизодически совершают погружения, но их научная значимость невелика: мало найдется в мире столь детально изученных судов. Тут речь скорее про испытания новых моделей батискафов и инструментов, которые еще понадобятся для изучения иных глубоководных объектов.
— За какими экспедициями в мире вы лично следите, где могут быть получены важные научные результаты?
— Для меня самые интересные экспедиции – те, которым приходится решать близкие мне задачи: как найти объект, полностью замытый донными отложениями? Как его расчистить c минимальным ущербом для сохранности? Как его быстро и информативно документировать?
Новейшие инструменты, способные найти на дне Атлантики и Карибского моря остатки испанских галеонов, ввиду высокой стоимости пока доступны лишь двум-трем американским коммерческим экспедициям, но эти технологии постепенно приходят на «массовый рынок» и вскоре станут доступны и для научных организаций.
— В каких экспедициях участвует ваш институт?
— Под эгидой Института археологии РАН регулярно проходят две подводные экспедиции – в Фанагории и в Великом Новгороде.
Задача первой – исследование одного из древнейших морских портов Северного Причерноморья с использованием междисциплинарного подхода и разработка современной методики подводных археологических исследований, задача второй – изучение конструкции одного из первых на Руси больших мостов, соединявшего берега реки Волхов, и судов, затонувших в прилегающих акваториях.
В сферу наших научных интересов входят и полузатопленные античные поселения на берегах Керченского пролива, и реки-озера северо-запада России, по которым проходили главные торговые пути Средневековья. Мы уже наметили участки, на которых с высокой вероятностью имеются новые археологические объекты, но для их исследования пока не хватает ресурсов.
— Действительно ли самое большое количество археологических подводных богатств лежит на дне Финского залива? Если да, то можно ли назвать какие-то цифры? Сколько там кораблей? Какие из них наиболее интересно было бы изучить?
— В Финском заливе судоходство практиковалось издавна, а со времени основания Санкт-Петербурга в этой акватории стали курсировать сотни судов и кораблей.
Учитывая малые глубины, сложные очертания берегов и состоявшиеся здесь морские сражения, в заливе затонули сотни российских и иностранных судов.
Их поиском и изучением давно и плодотворно занимаются наши коллеги из Центра подводных исследований РГО, результаты их работ опубликованы в многотомном «Реестре кораблей и других объектов подводного историко-культурного наследия Российской Федерации». Ныне в этот реестр входят несколько десятков судов и кораблей, и эти цифры ежегодно растут. Благодаря тому, что в водах Финского залива хорошо сохраняются органические материалы, при осмотре затонувших судов нередко удается обнаружить предметы уникальной степени сохранности, которые после реставрации сразу отправляются в музейные экспозиции, в том числе в Эрмитаж.
— Действительно ли много находок было вами обнаружено при строительстве Крымского моста? Какая из находок с вашей точки зрения наиболее интересная?
— В ходе многолетних раскопок на участках дна Керченской бухты, на которых затем были построены опоры Крымского моста, мы нашли и изучили почти 40 тыс. археологических предметов. Почти все из них — фрагменты импортных керамических сосудов, привезенных на Боспор (античное государство в Северном Причерноморье) с VI в. до н.э. до раннего средневековья.
Самой интересной находкой из-под моста является терракота, изображающая голову бородатого мужчины в натуральную величину. Исследования, выполненные в Курчатовском институте, показали, что эта терракота была изготовлена в Лации (Центральная Италия), а искусствоведы полагают, что она в IV веке до н.э. украшала какой-то местный храм.
Как и зачем этот предмет привезли на Боспор, до сих пор остается загадкой. Учитывая, что мы раскопали лишь незначительную часть обширного керамического скопления на дне Керченской бухты, несомненно, что там лежат еще сотни тысяч археологических предметов, в том числе и уникальные вещи.
— Какое оборудование для археологических подводных работ появилось в последние годы?
— В последние десятилетия появился целый ряд приборов и инструментов, полезных в том числе и для подводной археологии. Крупные площади на глубинах до 100 м теперь возможно обследовать многолучевым эхолотом (мультибимом), создающим объемную модель широкой полосы рельефа дна, и детальность этой модели такова, что на дне можно выделить предположительно антропогенные объекты.
Глубоководные объекты, не рискуя здоровьем водолазов, теперь можно осмотреть видеокамерами телеуправляемого аппарата. В обозримом будущем весьма вероятно, что как минимум гидролокационное обследование дна смогут выполнять самоуправляемые необитаемые аппараты, и это очень ускорит составление карт подводного археологического наследия акваторий РФ.
Процесс документирования кораблекрушения зачастую технически еще более сложен, чем его поиск, но и он постепенно упрощается благодаря применению подводной фотограмметрии (научно-техническая дисциплина, занимающаяся определением формы, размеров, положения и иных характеристик объектов по их фотоизображениям), выполненной аквалангистами или телеуправляемыми необитаемыми подводными аппаратами (ТНПА).
Результаты недавних работ французских и хорватских коллег показали, что создание трехмерных моделей подводных археологических объектов — вполне реальная задача, при условии достаточно прозрачной воды.
— Если все делается по фотографиям на компьютерах, то почему мы видим подводные съемки аквалангистов с карандашом в руке, которые что-то зарисовывают под водой?
— Пока новая методика документирования лишь отрабатывается, по-прежнему необходимо делать кроки – зарисовки на подводных планшетах, и рулеткой измерять расстояния между характерными точками, чтобы проконтролировать точность трехмерного моделирования. Новые методики фиксации особенно необходимы, когда удается найти затонувшие суда очень высокой степени сохранности, — например, вдоль черноморского побережья Турции и Болгарии. Эта сохранность объясняется тем, что они лежат на глубинах более 100 м и практически недоступны для водолазов, но с помощью ТНПА, оснащенных специальными видеокамерами и системами освещения, вполне возможно выполнить их фотограмметрическое моделирование.
Кроме того, хотя у всех подводных роботов есть видеокамеры, их характеристики обычно не годятся для фотограмметрической фиксации, так как выдают картинку с заметными геометрическими искажениями. Это же касается и множества недорогих видеокамер и фотоаппаратов, применяемых для любительской подводной съемки. Поэтому, если документирование кораблекрушения или иного объекта проводится на относительно доступных глубинах, помимо фотографий и видеоклипов следует сделать как можно больше ручных измерений рулеткой или линейкой, чтобы перепроверить результаты цифрового моделирования.
К примеру, для создания точной фотограмметрической модели корабля I в. до н.э., найденного в Фанагории, пришлось сделать примерно 1600 фотографий в разных ракурсах и около 400 координатных измерений тахеометром (геодезический инструмент для измерения расстояний, горизонтальных и вертикальных углов), а также верифицировать результаты моделирования несколькими сотнями ручных измерений.
— Вы не раз говорили, что на сушу лучше подводные находки не поднимать, там они лучше сохраняются. Но как можно узнать на дне, например, возраст дерева с помощью дендрохронологии? Или как вы датируете объекты?
— Если очевидной угрозы для сохранности подводных находок нет, их действительно лучше не поднимать на поверхность. Предметы, несколько веков пролежавшие в воде, особенно в море, после высыхания начинают разрушаться, требуют срочной консервации и особых условий хранения. А консервация любого предмета из металла или органики – долгая процедура, требующая опытного реставратора и много химикатов.
Что касается дендрохронологии, то это надежный метод датировки древесины, но он работает лишь в тех регионах, где уже разработаны специальные дендрошкалы. В России этот метод датировки археологического дерева используется главным образом в Великом Новгороде, где давно работает специальная лаборатория. Но новгородская дендрошкала не подходит для деревьев с черноморского побережья России, то есть этот метод применим лишь в некоторых регионах. Кроме того, на подводных объектах редко удается найти толстые стволы с достаточным количеством годичных колец, подходящие для дендрохронологического анализа.
Поэтому гораздо чаще мы используем для датировки дерева (и вообще находок из органических материалов) радиоуглеродный метод, который определяет дату в диапазоне от +-100 до +-25 лет, в зависимости от современности приборной базы лаборатории.
— Проектируются ли роботы для подводных археологических работ в России? Если да, то с кем вы работаете?
— Ныне в России проектируют и производят несколько моделей ТНПА, пригодных для задач подводной археологии. Они различаются размерами и функциональными возможностями: некоторые модели можно оснастить целым «букетом» различных приборов и подробно обследовать квадратные километры дна, в том числе на больших глубинах. Это так называемые ТНПА рабочего класса, спускаемые в море со специальных судов.
Другие рассчитаны лишь на видеосъемку отдельных объектов на дне, — это ТНПА осмотрового класса. Зато их можно погрузить в воду с обычного катера.
Среди первых в плане функциональных возможностей и надежности стоит назвать изделия российской команды MarineGeoService, среди вторых – изделия RovBuilder.
Что думаешь? Комментарии
