Те, кто во время Второй мировой войны перешел на сторону немецких нацистов и стал коллаборационистом, обычно не вызывают никакого уважения у себя на родине. Однако у этого правила есть исключение — подпольщики созданного из советских военнопленных «Легиона Идель-Урал», которые сагитировали сотни бойцов перейти на сторону партизан и сражаться с нацизмом. Как заговорщики стали героями — в материале «Газеты.Ru».
Волго-уральский легион
Во время Второй мировой войны нацисты считали, что могут захватить всю Европу силой и использовать ее ресурсы по своему усмотрению. Они не планировали облагодетельствовать народы на захваченных территориях, поскольку это противоречило идее непримиримой расовой борьбы, но не упускали шанса набрать из жителей покоренных территорий отряды коллаборационистов. Как правило это были либо местные националисты, недовольные прошлой жизнью в составе крупного государства, либо циничные оппортунисты, готовые служить кому угодно за скромную плату.
Одним из таких формирований был «Легион Идель-Урал», созданный в 1942 году в основном из тюркоязычных жителей Поволжья: татар, башкир, чувашей и других. Слово «Идель» на тюркских языках обозначает Волгу, а «Идель-Урал» было предполагаемым названием будущего государства на этих территориях после разгрома СССР.
Бойцов набирали из советских военнопленных, отправляя добровольцев на военную подготовку по немецкому образцу. Результат был весьма скверный: немцы так и не решились по-настоящему использовать 40-тысячный легион в бою, в отличие от Русской освободительной армии (РОА) или французской дивизии «Шарлемань». Легионеры отличались плохой дисциплиной и регулярно дезертировали, причем зачастую сбегая к местным партизанам (на территории как СССР, так и других стран).
Казалось бы, «Идель-Урал» не мог прославиться ничем.
Поэт-фронтовик
Вскоре после создания в легион вступил Муса Джалиль — этнический татарин, родившийся под Оренбургом. До Второй мировой войны он был комсомольским активистом и умеренно известным поэтом, в разные годы был знаком с Варламом Шаламовым (еще до того, как тот стал писателем), поэтами Михаилом Светловым и Аркадием Жаровым. На момент начала войны Джалиль работал заведующим литературной частью Татарского оперного театра, и его карьеру прервал призыв в Красную армию.
На фронте он был политруком и военкором армейской газеты, пока летом 1942 года не получил ранение в грудь во время провального наступления под Волховом, предпринятого для снятия блокады Ленинграда. По его итогу вся 2-я Ударная армия исчезла как воинское соединение, а выжившие бойцы, включая Джалиля, попали в плен.
В плену он познакомился с другим татарином — Гайнаном Курмашевым, который оказался в лагере, провалив разведывательную миссию в тылу врага. Вместе с Джалилем он вступил в легион — но не для того, чтобы построить Волго-Уральскую республику. Курмашев с соратниками создал и возглавил подпольную организацию, которая задалась целью уничтожить легион изнутри.
Поскольку подпольщики занимали в «Идель-Урал» высокое положение, в их распоряжении оказалась типография легиона. «Днем» на ней печатали нацистскую пропаганду, но когда немцы не следили, заговорщики переходили на антифашистские листовки. Джалиль, будучи поэтом, вызвался на роль ответственного за культурную работу. Он ездил по лагерям и якобы вербовал артистов для хора, но в действительности создавал конспиративные ячейки для противодействия немцам. Подпольщики делились на пятерки и приносили при вступлении новую присягу — на верность Родине.
«Не вечен мрак за стенами тюрьмы»
Дело разложения легиона шло крайне удачно. Во многом этому способствовало то, что ни один человек в здравом уме, хоть русский, хоть татарин, хоть украинец, никогда бы не воспринял нацистов (чья идеология — покорять слабые народы) как спасителей и освободителей, которым стоит помогать изо всех сил. Поэтому пропаганда подпольщиков ложилась на уже готовую почву.
Результат не заставил себя ждать. В феврале 1943 года 825-й батальон легиона перебросили в Белоруссию для борьбы с партизанами — немцы рассчитывали поквитаться за Сталинградскую битву, а для этого требовалось обезопасить коммуникации и тылы.
В начале 1943-го немцы сумели окружить в треугольнике Витебск — Сураж — Городок около 6 тыс. партизан. Их положение было тяжелым, и прибытие подкреплений должно было окончательно сломить сопротивление. Однако почти сразу к партизанам пришли татарские переговорщики и рассказали о своем заговоре и подполье. Партизаны, опасаясь провокации, поставили условие: они готовы принять легионеров, но только если те сами устроят восстание и уничтожат немецкие штабы, а не просто сбегут «по-тихому». Заговорщики «Идель-Урал» согласились, и в результате более 500 человек в полном снаряжении перешли в партизанский отряд и помогли ему вырваться из окружения.
Это стало самой удачной акцией подполья, но главная стратегическая задача была бы выполнена и без нее: политико-моральное состояние бойцов «Идель-Урала» было хуже некуда, и воевать всерьез они были не готовы.
Однако вскоре немцы услышали о заговоре в 825-м батальоне и провели несколько превентивных арестов. После восстания они принялись за подпольщиков всерьез и вычислили их — помог дефект на печатной машинке, используемой для агитматериалов.
В ночь на 12 августа немцы арестовали около 40 человек из легиона, включая Курмашева, Джалиля и многих других лидеров. Начался суд, на котором подпольщикам предъявили обвинения в дезертирстве, предательстве и помощи врагу. Наказанием за это была смерть.
Следствие и суд продолжались около года, пока, наконец, 25 августа 1944 года членов группы Курмашева не казнили на гильотине.
Архив следствия гестапо сгорел во время бомбардировки Дрездена, и потому о последних днях антифашистских заговорщиков легиона известно немного. Однако Джалиль перед казнью успел передать другому заключенному военнопленному тетрадь со стихотворениями. Тот привез ее в СССР и в 1957-м — через год после посмертного присвоения Джалилю звания Героя Советского Союза — добился издания под названием «Моабитская тетрадь». О том, какими были последние дни солдата и поэта, можно судить по одному из опубликованных произведений:
Не хмурься, друг, – мы только искры жизни,
Мы звездочки, летящие во мгле…
Погаснем мы, но светлый день Отчизны
Взойдет на нашей солнечной земле.
И мужество, и верность – рядом с нами,
И все – чем наша молодость сильна…
Ну что ж, мой друг, не робкими сердцами
Мы встретим смерть. Она нам не страшна.
Нет, без следа ничто не исчезает,
Не вечен мрак за стенами тюрьмы.
И юные – когда-нибудь – узнают,
Как жили мы. И умирали мы!
Что думаешь? Комментарии
