Многим известна история депортации чеченцев или крымских татар, которых Сталин подверг коллективному наказанию за сотрудничество с немецкими войсками. Похожим образом депортировали и жителей Прибалтики, но по другой причине. Они долгие годы с оружием в руках сопротивлялись советской власти, но куда худшим преступлением был отказ от вступления в колхоз. О том, как Сталин стимулировал литовских, латвийских и эстонских крестьян советизироваться — в материале «Газеты.Ru».
Колхоз — дело «добровольное»
Литва, Латвия и Эстония получили независимость от Российской империи по итогам Октябрьской революции. В связи с этим жители Прибалтики избежали худших вещей, которыми запомнилась советская власть: красного террора в Гражданскую войну, насильственной коллективизации и раскулачивания 1920–1930-х годов, сталинского Большого террора и гонений на культурную и научную элиту. В 1940 году СССР аннексировал эти три страны, но в полной мере развернуть свою политику не успел, — началась Великая Отечественная война. Вплоть до 1945 года территории были заняты немецкой армией.
Первые послевоенные годы советизация республик шла медленно, но в мае 1947 года партия поставила вопрос ребром и потребовала от местных властей в кратчайшие сроки предоставить план коллективизации сельского хозяйства. Поначалу власть планировала соблазнить прибалтийских крестьян преимуществами советской системы, организовав несколько образцовых колхозов, оснащенных новейшей техникой. Неизвестно, насколько первые колхозы были образцовыми, но к 1949 году в них вступило лишь 4–8% прибалтийских крестьян.
Тому было две основные причины.
«Что вы мне расхваливаете колхозный строй? Я недавно получил из России письмо, в котором пишут, что колхозники там на трудодень (трудодни — баллы, которые начисляли колхозникам за работу вместо оплаты; их обмен на зерно проводился по произвольному курсу, устанавливаемому властью, а в неурожайные годы отменялся вовсе) получили 350 г зерна, и при том большую часть овсом».
Сломить сопротивление местных жителей советская власть решила с помощью массовых депортаций.
Ускоренная советизация
29 января 1949 года Совмин СССР постановил:
«[Провести] выселение с территории Литовской, Латвийской и Эстонской ССР кулаков с семьями, семей бандитов, националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооруженных столкновениях и осужденных, легализовавшихся бандитов, продолжающих вести вражескую деятельность, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».
Бандитами в этом контексте советская власть именовала местных партизан.
Исполнение поручили Министерству госбезопасности СССР (МГБ), операция получила название «Прибой».
Идея была проста — если не получается поймать прячущихся в лесах стрелков, то можно уничтожить их социальную базу, где они берут провизию и новых рекрутов. Вдобавок выселения позволяли запугать сельских жителей: если ты не вступаешь в колхоз, то, вероятно, и тебя могут депортировать.
Операция началась 25 марта и заняла четыре дня, поскольку списки были заранее составлены МГБ на основе оперативной работы и агентурных сведений. Для вывоза людей сформировали небольшие оперативные группы из девяти-десяти человек, среди которых были три агента МГБ, два бойца истребительного батальона (партийного ополчения) и четыре-пять местных партийных активистов. Каждой такой группе поручали выселить три-четыре семьи. После обнаружения нужной фермы группа обыскивала помещение, идентифицировала всех жителей и заполняла анкету о каждом. Затем крестьяне должны были быстро собрать вещи и поехать с оперативной группой на вокзал — на повозке, на грузовике или корабле.
По советским меркам операцию можно назвать гуманной. Вагоны обязали оборудовать для перевозки людей, и в каждом поезде была медбригада. Официально жители уезжали не «в чем были», а могли собрать до полутора тонн вещей на семью (хотя на практике мало кто успевал собраться). В четырехосный вагон помещали 44–48 человек —например, в близком по размеру современном вагоне метро находится 30–40 сидящих мест. Конвоирам было строго запрещено применять оружие, кроме как при самообороне и преследовании убегающих, а по детям запрещено было стрелять при любых обстоятельствах.
Таким образом, условия депортации нельзя назвать геноцидальными, но точно можно тюремными — при том, что вывозимые семьи ничего не совершили. Люди спали на нарах в переоборудованных грузовых вагонах, пищу получали из кухонного вагона в ведрах (по одному на вагон), гулять разрешали лишь на долгих остановках и в окружении конвоиров по периметру. Формально семьи было запрещено разлучать, но в действительности сотрудники МГБ зачастую задерживали детей, чтобы их скрывающиеся родители пришли на депортацию добровольно.
Жизнь в Сибири
Всего в ходе мартовской депортации из трех республик вывезли чуть меньше 100 тыс. человек. Около 72% составляли женщины и дети в возрасте до 16 лет. Напротив, около 15% были старше 60 лет, а 2 850 человек были «дряхлыми одинокими стариками». Таким образом, вывозили в основном не бойцов сопротивления, а либо членов их семей, либо сочувствующих.
Везли людей в сибирские спецпоселения, чье строительство было отработано в годы раскулачивания русских, украинских и белорусских крестьян. Депортированным не разрешалось покидать указанную территорию, и они были обязаны являться к местному коменданту МВД один раз в месяц. Невыполнение этого требования считалось правонарушением. Депортированным, как правило, давали работу в колхозах и совхозах, а небольшая часть была занята в лесном хозяйстве и обрабатывающей промышленности.
Условия жизни сильно различались от места к месту. Спецпоселенцы жили в бараках, фермерских сараях, землянках или снимали жилье у местных. Уровень жизни сильно зависел от числа работников в семье, поскольку хлеб распределялся по трудодням, а не по числу людей, что приводило к голоду. К 31 декабря 1950 года умерло 4 123 или 4,5% депортированных, в том числе 2 080 детей. Оценочная смертность за все время пребывания в ссылке составила 10–15%, но этот показатель варьировался для разных народов и разных мест поселения.
Массовая высылка людей оказалась действенным способом согнать крестьян в колхозы — к концу 1949 года в них вступило 80% эстонских и 93% латвийских хозяйств. В Литве, где сопротивление было наиболее сильно, доля осталась на уровне 62%, и поэтому депортации несколько раз повторяли.
По решению партии, прибалтов ссылали в Сибирь «навечно», но даже Сталин оказался не властен над вечностью. Когда он умер, пришедший ко власти Никита Хрущев позволил вернуться на родину почти всем депортированным народам. После получения Литвой, Латвией и Эстонией независимости многих местных участников операции «Прибой» подвергли уголовному преследованию за геноцид.
Что думаешь? Комментарии
