«В «гниющей Англии» миллионная забастовка, приносившая стране миллиардные убытки, протекала без пролития капли человеческой крови. У нас же, на «Святой Руси», не то, что в «жидо-масонской Англии», малейшее недоразумение с рабочими обильно поливается кровью», — такова была реакция на Ленский расстрел не большевиков и революционеров, а лояльных царю партий. Бессудная несправедливая казнь возмутила всю страну: рабочие золотого прииска потребовали перестать кормить их хлебом с навозом и конскими пенисами, а в ответ в них полетели пули. О том, что смогло заставить русских людей бунтовать — в материале «Газеты.Ru».
Заработок в вечной мерзлоте
Ленский расстрел был спровоцирован стачкой рабочих товарищества «Лензото». Занималось оно не заготовкой пшеницы и не производством снарядов для защиты Родины, а добычей золота на одном из притоков реки Лены, в 300 км к северо-востоку от Байкала. Дело это прибыльное, и потому рабочих нанимали в европейской части страны. «Работал я поденно и отрядно, зарабатывал в месяц от 30 до 45 руб», — рассказывал один из сотрудников товарищества. Формально это были неплохие деньги, примерно вдвое больше, чем получали рабочие в Москве. В сверхурочное время золотодобытчики могли искать самородки и сбывать их компании по фиксированной цене, получая, при удаче, значимую прибавку к зарплате.
Однако зарплата была такой высокой не потому, что «Лензото» очень щедрая организация, а из-за тяжелого труда вдали от цивилизации. Для сравнения, современные горные и нефтяные рабочие могут получать за труд на севере зарплаты от 100 тыс. и более. Это существенно выше зарплаты слесаря или монтажника в европейской части России, хотя современная техника и экипировка сделали труд куда комфортнее по сравнению с началом XX века.
Более того, «Лензото» шло на несколько циничных ухищрений, чтобы при любой возможности эти выплаты снизить и не оказывать людям «благодеяния». Например, на территорию предприятия рабочих намеренно завозили с избытком. «Мы не считаем, что есть какой-либо риск в том, чтобы нашелся лишний народ. При излишке рабочих вам легче будет предъявлять к рабочим более строгие требования, опять-таки присутствие лишнего народа в тайге может содействовать понижению платы, какую цель следует всеми мерами и преследовать», — писал директор-распорядитель барон Альфред Гинцбург управляющему Белозерову.
Таким образом, неплохое вознаграждение за труд имело оборотную сторону, — руководство компании считало, что нанятые им бедняки и так должны по гроб жизни расплачиваться за благодетельство, и потому не стеснялось использовать их силы и ресурсы по максимуму.
Залитые шахты и больница с насекомыми
Условия труда на «Лензото» даже близко не соответствовали современному КЗОТу. Работать начинали в пять утра и продолжали до семи вечера, с двумя перерывами. В некоторых случаях даже свисток на обед не означал прекращения работ. Время пути от бараков до приисков, удаленных на несколько километров, рабочим не считалось. Работа велась в шахтах в условиях вечной мерзлоты, которую приходилось растапливать кострами. У этого было очень много следствий.
Во-первых, это порождало потоки воды, и золотодобытчики часто погружались в нее по колено. Никаких сушилок у шахт не было предусмотрено, поэтому обратно к бараку люди шли мокрыми при любой погоде, в том числе зимой. Ради экономии средств шахты не вентилировались, поэтому дышать приходилось в лучшем случае затхлым воздухом, в худшем же он представлял опасность для здоровья.
Спуск в шахту, глубина которой могла превышать 50 метров, как и возврат на поверхность, производился не подъемниками и даже не по лестничным пролетам. Вниз вели обычные приставные лестницы, обледенелые зимой и покрытые скользкой грязью летом. Освещения почти не было, поэтому рабочие регулярно с них срывались и роняли предметы, прямо на головы нижних. Если человек получал серьезную травму, лестница для него становилась и вовсе непреодолимой, и вытащить его можно было разве что веревками.
Освещение было в целом большой проблемой шахт, и нередко рабочих заставляли оплачивать его за свой счет. Касок не было, поэтому типичными были такие истории: «Угрюмов Степан, во время работы в шахте получил ушиб головы обвалившимся камнем с огнив. В больнице голову зашили. Лежал в номере 42 дня. Больничная плата не подсчитана. На работу выходить принуждали невыдачей по кухне провизии (переведен с Васильевского на Утесистый)».
Качество медобслуживания на «Лензото» также было чудовищным. Больничные дни то и дело не оплачивались. Саму больницу рабочие описывали так: «Грязь и зараза царят кругом. Войдите в отделение, где стоит согревательный котел, грязь на полу на 1/4 аршина (17 см), и в этой грязи дрова потонули и присохли. Очевидно, оно не чистилось уже несколько месяцев. Атмосфера невероятная. Наверху стоит бак для воды — в ванны и для мытья посуды.
На дне этого бака грязи вершка на 3 (12 см), а ведь этой водой моются больные, у которых есть различные порезы и язвы. Рядом стоят ретирады (туалеты), в которых тоже грязь, и, кроме того, при испражнении больного брызгами обдает его всего, так как ведро стоит очень высоко.
Больные лежат до сих пор в своем белье, отчего заводятся насекомые. Даже к Пасхе нет у них простынь для прикрытия матрацев, и больные пока и лежат на матрацах. Нет ни одной плевательной чашки».
Важно отметить, что стандарты чистоты рабочих и крестьян начала XX века были не слишком высоки. Если даже для них условия были шокирующими, то современный человек, скорее всего, просто бы не смог в такое помещение зайти и предпочел жить на улице.
Условия в бараках были примерно такими же, а из-за избыточного найма они были переполнены. Многим приходилось снимать жилье за свой счет, тратя большую часть зарплаты. В целом, официальный оклад рабочих нельзя принимать за чистую монету из-за многих ухищрений: например, около половины зарплаты могли выдавать не конвертируемыми деньгами, а талонами, которые можно отоварить только в корпоративной лавке.
Поскольку у людей не было выбора, товары в этих лавках были омерзительного качества. Под видом мяса продавались несъедобные части туши, овощи были гнилыми, в хлебе попадались тряпки, песок, крысиный помет и конский навоз.
Нанимать на работу женщин и подростков и вовсе официально было нельзя, но на практике это происходило регулярно. В результате их права не были защищены вообще ничем, а работать приходилось наравне со взрослыми мужчинами.
Расстрел
Жаловаться на все это было бесполезно: управляющие старались выжать с приисков каждую каплю прибыли, а жалобы и недовольство были лишним поводом оштрафовать рабочих. Штрафы полагались и за малейшие нарушения. Тех, кто пытался бунтовать, попросту выгоняли. Чудовищные условия жизни в совокупности с невозможностью хоть как-то их улучшить привели к началу полномасштабной забастовки в начале 1912 года.
Поводом для нее послужило то самое мясо из местных магазинов.
Согласно одной из версий, рабочие возмутились чрезмерно тухлым мясом, согласно другой — в лавке продали под видом мяса конский пенис. Поскольку забой лошадей на мясо официально не производился, то весьма вероятно, что это была падаль.
Так или иначе, к весне рабочие прекратили труд и 3 марта выдвинули администрации свои требования. Они требовали перестать продавать тухлые субпродукты под видом мяса, обеспечить наличие в магазинах капусты для защиты от цинги, расширить жилплощадь и сделать освещение бесплатным, запретить посылать людей работать не по специальности, ввести 8-часовой рабочий день, запретить штрафы, выдавать зарплату вовремя и только деньгами, улучшить медобслуживание и всегда оплачивать больничные.
Требований было много: например, запретить принуждать женщин к труду и уволить с прииска наиболее одиозных менеджеров, ущемлявших рабочих больше других.
Администрация вместе с местной властью решила пойти другим путем. 3 апреля (16 апреля по новому стилю) полиция арестовала избранных лидеров забастовки, при том, что выбрали их именно по требованию администрации, чтобы было с кем вести переговоры. На следующий день в ответ на это около 3 тыс. рабочих устроили мирный марш к администрации. Там их ждали солдаты под командованием ротмистра Трещенкова. С бунтовщиками попробовал поговорить один из инженеров, но как только он подошел к ним, раздались выстрелы. Нет ни одного сообщения о том, что рабочие сделали что-то агрессивное. Беглый огонь по толпе открыли просто ради того, чтобы покончить с забастовкой. Всего было убито более сотни человек, вдвое больше — ранено.
Расстрел вызвал ярость по всей империи. Возмущены были не только рабочие партии, но и право-консервативные и само правительство.
Например, в газете «Речь» правой Конституционно-демократической партии вышла статья без подписи, но считается, что ее написал сам глава партии, Павел Милюков. В «гниющей Англии» миллионная забастовка, приносившая стране миллиардные убытки, протекала без пролития капли человеческой крови. У нас же, на «Святой Руси», не то, что в «жидо-масонской Англии», малейшее недоразумение с рабочими обильно поливается кровью…», — писал он.
Правительство учредило специальную комиссию для расследования произошедшего. В результате ротмистр Трещенков был уволен со службы и разжалован в рядовые. Во время Первой мировой войны и он выпросил себе право вступить в действующую армию и погиб на фронте в 1915 году.
Расстрел не прекратил стачку. Она продолжалась до августа 1912 года, а по ее итогу почти 80% рабочих уволились. Куда более важно, что моральному облику царского правительства был нанесен непоправимый ущерб.
Ленский расстрел на долгие десятилетия стал символом худшей стороны Российской империи и поспособствовал революции 1917 года.
Что думаешь? Комментарии
