Мать Тереза родилась 115 лет назад
true true true Мать Тереза стала олицетворением безвозмездной помощи, именем нарицательным для тех, кто помогает нищим и больным. Она была католической монахиней, создавшей всемирную сеть хосписов и приютов, где задачей-минимум была возможность достойно умереть. Однако в наши дни, особенно после канонизации Терезы, она подвергается ожесточенной критике, обвиняется в садизме и заведомо негодной, вредной помощи, а также людоедских взглядах. О том, правда ли мать Тереза любила смерть — в материале «Газеты.Ru».
Сестра милосердия
Мать Тереза вошла в историю как «человек мира», и потому почти никто не сможет по памяти сказать, кто она по происхождению. Ее идентичность так же сложна, как и ее настоящее имя: Агнес Гондже Бояджиу. Будущая святая родилась 26 августа 1910 года в городе Скопье Османской империи, который сейчас входит в состав Северной Македонии. Она этническая албанка, но ее семья, в отличие от большей части своего народа, исповедовала христианство в католическом изводе.
Девочка с ранних лет была крайне религиозна и увлекалась историями о служении миссионеров в Бенгалии, — бедном и неблагополучном регионе, охватывающем восток Индии и Бангладеш. Агнес Гонджа решила стать такой же, как они, и в 18 лет уехала в Ирландию, чтобы вступить в женский монашеский орден «Сестры Лорето», который направил ее в Индию. Там она приняла монашеское имя Тереза в честь Терезы из Лизьё, что само по себе было интересным выбором.
Та Тереза была французской монахиней, принявшей постриг в молодом возрасте и умершей в 24 года от болезни, не совершив никаких подвигов. Однако она оставила автобиографические зарисовки, которые после ее смерти издали как книгу «История одной души». Книга стала хитом и привлекла всеобщее внимание из-за сентиментальных, любительско-богословских рассуждений юной девушки о любви и смысле жизни. Лишь после этого официальная церковь канонизировала Терезу, и неясно, почему Агнес Гонджа выбрала себе ее имя: ведь частый мотив при таком выборе — это намерение подражать святому в его делах.
Долгое время мать Тереза преподавала в школе для девочек монастыря в Калькутте. Но после окончания Второй мировой войны, когда Индия страдала от голода и столкновений между индуистами и мусульманами, монахиня решила посвятить себя служению бедным. Она прошла базовую медицинскую подготовку, получила от папы римского разрешение на создание Ордена сестер милосердия и в 1952 году, при поддержке Калькуттских властей, открыла первый хоспис с жутковатым названием «Дом для умирающих в Калигхате».
Вскоре его дополнил «Город мира», — центр помощи больным проказой, который распространял медикаменты и перевязочные материалы для нищих по всему городу. Постепенно к сестрам милосердия стекались беспризорные дети, которых к 1955 году свели в «Детский дом Непорочного Сердца».
С годами сестры милосердия привлекали все больше служителей, открывали хосписы и детские дома по всему миру, в основном — в бедных и нищих странах. Одновременно с этим началось превращение Терезы в поп-культурную фигуру: ее начали принимать короли и президенты, о ней снимали фильмы, а ее имя стало нарицательным для тех, кто что-то безвозмездно жертвует.
Уже при жизни начал формироваться культ Терезы как «живой святой», а ее образу приписывали чудеса исцеления. Насчет исцеления у врачей есть большие сомнения, но иногда она могла останавливать войны одним своим появлением. В 1982 году во время израильской осады Бейрута Тереза направилась в прифронтовую больницу, вынудила стороны прекратить огонь и вывела из осады 37 больных детей.
К моменту смерти в 1997 году в благотворительных организациях матери Терезы служило около 4 тыс. сестер, которые содержали 600 миссий, школ и приютов в 120 странах. В 2016 году папа римский Франциск канонизировал монахиню как святую Терезу Калькуттскую, чем вызвал шквал критики со стороны прогрессивной общественности.
Да, смерть!
Прежде всего, мать Тереза ни в коей мере не была политкорректной фигурой с продуманным имиджем, и никогда не намеревалась ей становиться. Человек, который хоть сколько-то озабочен медийным образом, никогда не назовет свое заведение «домом для умирающих». Позднее, когда из скромной группы активистов сестры милосердия превратились в благотворительную империю, Тереза переименовала его в «Дом чистого сердца». Но как литературные критики часто обращают внимание на рабочие названия книги до ее издания, так и здесь изначальное имя помогает понять подход монахини.
«Прекрасная смерть — это когда люди, жившие как животные, умирают как ангелы — любимыми и желанными», — эту фразу голливудские сценаристы вполне могли вложить в уста какого-нибудь маньяка, злодея или тирана, но ее сказала сама святая мать в разговоре о своих хосписах.
Это не единственная подобная цитата матери. Журналист Кристофер Хитченс, автор одной из критических книг о святой с глумливым названием «Миссионерская поза», в разговоре с ней услышал фразу: «Есть что-то прекрасное в том, как бедные принимают свою участь и страдают, словно Христос во время Страстей. Мир много выигрывает от их страданий».
В отличие от подавляющего большинства светских гуманистических организаций, достойная смерть подопечных была для матери Терезы допустимым исходом. Помогая, она не делала различий в вероисповедании: мусульманам она на терминальной стадии заболевания давала возможность читать Коран, индуистам — испить воды из Ганга, а христиан — соборовала (так называют особое таинство в ожидании скорой смерти).
Но Хитченс цитирует одну из бывших сестер милосердия, которая рассказывала, будто мать Тереза инструктировала их тайно крестить умирающих. Их спрашивали, хотят ли они попасть в рай, после чего под видом протирания лба влажной тканью проводили обряд. Достоверных подтверждений этому нет, но согласно полному консенсусу основных христианских конфессий, включая католичество и православие, это таинство будет недействительным: крещение умирающих в бессознательном состоянии допускается только в случае, если они ранее выражали на то твердое и осознанное желание, и если это подтверждают их близкие. Маловероятно, что монахиня не знала таких простых правил своей веры.
Жесткой критике подвергаются условия в хосписах матери Терезы. Во многих из них царила антисанитария, не хватало медикаментов и питания, вообще не было обезболивающих, а треть пациентов умирали, не дождавшись врачей.
При этом в вопросе личного здоровья мать Тереза полагалась не столько на веру, сколько на американскую элитную медицину. Так, в 1991 году лечиться от пневмонии и проблем с сердцем она легла в самый продвинутый с научной точки зрения госпиталь в мире — Исследовательский институт Скриппс в Калифорнии. В Библии прямо разрешается обращаться к врачам-профессионалам (Исход 21:19), но по какой-то причине мать Тереза не пыталась отправить своих подопечных в Скриппс даже в рамках лотереи.
Осуждают ее и за непримиримую борьбу с абортами. Они были упомянуты в ее речи при получении Нобелевской премии мира: «Для меня страны, легализовавшие аборты, — самые бедные. Они боятся младенца, боятся нерожденного ребенка, и ребенок должен умереть, потому что они не хотят кормить еще одного ребенка, давать образование еще одному ребенку». Это полностью противоречит современному взгляду на эту проблему, в рамках которого право на аборт диктуется свободой выбора родителей, а также медицинскими исследованиями, доказывающими, что плод не является личностью до определенного срока.
Мать Тереза также получила орден Почетного легиона от президента Гаити Жана-Клода Дювалье, больше известного как диктатор Бэби Док. На фоне жестоких, но куда более цивилизованных католических диктаторов, вроде Франциско Франко или Аугусто Пиночета, Дювалье был настоящим исчадием ада, чьи эскадроны смерти — тонтон-макуты — собирали с населения дань для личного обогащения и казнили на месте любого, кто отказывался платить или вел себя недостаточно покорно. Тем не менее, мать получала от Бэби Дока пожертвования и восхищалась тем, как он близок к бедным своей страны.
А судьи кто?
Однако необходимо понимать, что критика в адрес матери Терезы глубоко партийна. Во многом она исходит от жителей Северной Америки левых либеральных взглядов. Это люди, прославляющие расовое, культурное, сексуальное и гендерное разнообразие, а также равенство, понимаемое как «уравниловку» (equity в противовес equality). Разумеется, для таких людей фанатичная консервативная католичка — это враг номер один, и «бессердечной сукой» ее называют вполне мейнстримные издания вроде Vice.
Но нельзя отрицать, что ее методы и впрямь далеки от научно обоснованных подходов помощи тяжелобольным людям. Помощь бедным и бездомным, по современным представлениям, должна заключаться в обучении их профессии и интеграции в общество, а не в бесконечной подкормке на грани голода.
В то же время, в Америке, откуда во многом исходит критика, подобные рассуждения «со стороны» исторически презираются и иронично именуются backsit driving, «вождение с заднего кресла», или по-русски — диванной критикой. По традиционным американским представлениям, любой, кто считает методы помощи бедным матери Терезы неправильными, может собрать вещи, отправиться в Бангладеш и помогать бедным правильно. Либо же его слова нельзя воспринимать всерьез.
Критики утверждают, что плохие условия в хосписах сестер милосердия были связаны не с нехваткой средств, которые якобы исчезали на банковских счетах, а с их осознанной любовью к страданиям. При этом не совсем ясна суть этих обвинений, — если Тереза воровала эти деньги, то неясно, на что тратила, поскольку не владела ни личными самолетами, ни виноградниками, ни дорогими платьями, всегда ходя в скромном сари. Если же она тратила деньги на хосписы, но расставляла не те приоритеты при их обустройстве, как хотели бы критики, то предъявлять такие претензии имеют право в основном жертвователи, а не третьи лица.
С острыми цитатами матери Терезы и ее мировоззрением сложнее. Сравнения людей с животными могут показаться вызывающими, если не понимать их контекст. Под «жизнью животного» Тереза имела ввиду не личный выпад, не расовую неполноценность, не классовое презрение и даже не моральную оценку. Скорее всего, она хотела подчеркнуть сходство судьбы больного нищего на улице и бродячих животных, — но лишь с той точки зрения, что их надо из этого состояния вытащить.
Что касается любви матери Терезы к «прекрасной смерти» и страданиям, — вопрос сводится, в основном, к спору верующих и нерелигиозных людей. Христиане, а так же мусульмане, буддисты, индуисты и другие религиозные люди относятся к смерти иначе, чем атеисты и светские гуманисты. Друг друга они не переубедят, и к мировоззрению монахини можно относиться просто как антропологическому факту, характерному для людей ее круга и ее времени.
Зато даже ярые критики святой признают, что миру пошел на пользу миф о ней. И что если кто-то, услышав о матери Терезе, решил сам заняться помощью больным, но уже на научной основе, — это уже большая польза.
Что думаешь? Комментарии
